«…прекрасные черты, Появятся и растворятся снова»

Остров Свияжск, река Волга, Татарстан

В начале была идея. В конце 80-х, начале 90-х годов казанским художникам стал «по душе» остров Свияжск и они захотели сделать его «своим»:

«Для художника это была идеальная среда, — обьясняет Максим Шешуров (49), иконописец, с 1998 года проживающий на острове: «Минимум признаков цивилизации, а в те времена, вы знаете, «новая жизнь» вторгалась во все слои общества с отсутствием приемлемой для художника эстетики — бесконечные ларьки с пивом, хаос, митинги не понятно зачем и почему — художникам было трудно, но и были для них самые разные возможности в результате, вдруг, свалившейся на всех свободы неизвестно откуда. Но на Свияжске все оставалось первозданным и настоящим: настоящий криминал, настоящая психиатрическая больница в бывшем монастыре, интернат для детей — все это без социально-политической бутафории, которая расцветала пышным цветом… Здесь сама жизнь была обнажена до абсурда. Это было идеальное и уединенное место для художника …»

Максим Шешуков родился в Казани и в 90-е годы, учился иконописи в мастерской Владимира Ивановича Щербинина при Сретенском монастыре в Москве. Там же была квартира и семья. Казалось бы, что может быть лучше, чем жить в «большом городе»? Однако, друг посоветовал купить дачу на острове и Максим вернулся в Казань, съездил в Свияжск и купил, не думая о последствиях: об удаленности острова от Москвы и семьи… Стоило это тогда — дом и участок у реки — меньше тысячи долларов.

Вскоре выяснилось, что предки Максима Шешукова — островитяне со Свияжска: двое из них погибли во время Второй мировой, а его родной дед — третий — остался жив. Но на остров после войны не вернулся, а обустроил свою жизнь в Казани. Максим выяснил эти семейные обстоятельства случайно, когда на захудалом обелиске погибших островитян нашел фамилии своих родственников.

Специального проекта — создать на острове поселение или «коммуну художников» — не было никогда. Мастера спонтанно стали обживать Свияжск: покупать старые дома и обустраивать свои мастерские. Вместе с художниками на остров стали приезжать искусствоведы, режиссеры кино, фотографы и Свияжск из «психиатрической лечебницы» стал превращаться в «культурный анклав».

Один из первых, в 1989 году, на Свияжске поселился художник Евгений Голубцов (65). В то время он жил в Москве и реставрировал дом Пашкова — первый частный музей: «Мне позвонила жена Татьяна и сказала, что хочет купить дом на Свияжске. Приезжай, говорит, будем жить вместе — здесь замечательного цвета вишня весной … Я приехал и купил дом с вишней… На самом деле не художники выбирали остров, а их жены… Потом недалеко поселился Рашид Сафиуллин — «художник-сталкер» (друг Андрея Тарковского и художник фильма «Сталкер» ).

Так все начиналось…»

В конце 80-х в Свияжске редко можно было встретить местного человека, который бы не сидел в тюрьме или не готовился бы туда отправиться. Это был остров для умалишенных, бывших заключенных и браконьеров. До сих пор между рыбнадзором и браконьерами продолжается «необьявленная война»: несмотря на то, что в Свияжске зарегистрировано всего лишь три лодки, незаконный вылов рыбы продолжается и, как говорят, теперь «крышуется» монастырскими хозяйствами.

«Ну и что, что криминал был вокруг?, — рассказывает Евгений Голубцов, — Люди, они все равно остаются добрыми, кем бы не были. Ну, украли у меня телевизор, ну и ладно, я все равно его не смотрел. Но когда я приехал на остров и у меня не было даже электричества, то сосед за 10 минут все устроил — подсоединил дом к общей сети. Просто так потому, что люди должны помогать друг другу…»

Но уже в двухтысячных случилось то, что должно было случиться: «Бутафория и гламур» победили художников, ищущих «правду и уединение». Правительство республики решило превратить остров в «культурный центр туризма». Был создан специальный благотворительный фонд, в который олигархов обязали вложить деньги. На остров была проведена автодорога через дамбу, стали реставрировать церкви и монастыри. Например, только на восстановление фресок в Соборе Богоматери Всех Скорбящих было потрачено 300 миллионов рублей. Иконостас был сделан людьми не православной веры, а родственниками и друзьями держателей «благотворительного фонда». Теперь не художники, а чиновники стали покупать участки и строить свои котеджи.

«Казалось бы, — говорит Максим Шешуков, — Это благородная цель — восстановить памятники истории и архитектуры, но под видом благородства было уничтожено все живое и человеческое в том числе с целью личного обогащения. Так происходит всегда, когда к искусству или культуре прикасается рука чиновника. Поэтому сейчас для художника очень трудно жить внутри всей этой бутафории… Что хотят чиновники? — Чтобы, например, монахи чинно ходили в подрясниках, улыбались и кланялись туристам… А земля, земля сейчас стоит здесь до 400 тысяч за сотку почти как на Рублевке».

«Все будет хорошо на этом маленьком клочке земли, — уверен Евгений Голубцов, — Ну, упал у меня забор, дом почти разрушен, а за моими воротами бутафория. Но посмотри на мой стол — он по-прежнему крепок и лавки вокруг него тоже крепкие. За этим столом собираются друзья, которых я люблю и пока этот стол будет стоять — будет и жизнь для меня. Что может быть лучше друзей за столом с бутылкой водки на берегу реки? — Ничего! И не надо смеяться потому, что для человека это самое главное».

Евгений Голубцов называет себя «единственным художником, который прочитал все произведения Льва Толстого» и уверен, что прочитал бы и всего Достоевского с Чеховым, если бы у него в библиотеке на острове оказались бы все их произведения:

«Художники — они как клопы, их не уничтожить. Художники — это Божий проект — поэтому, и я верю в Бога… Я уже не молодой человек и больше не занимаюсь муками творчества,  я занимаюсь только свободным творчеством: взять молоток и гвоздь, вбить гвоздь в стену — при этом не испытывать никаких мук и есть — настоящее творчество…»

Олег Климов (фото и текст)
Артем Лежепеков (фото)
Экипаж яхты Freelancer благодарит Светлану Буланкову и Евгения Канаева за помощь в подготовке данного материала