ПУТЕШЕСТВИЕ В РОССИЮ

Чем дальше от Москвы и Петербурга, тем ближе Россия. Но в каждом путешествии можно либо что-то понять о своей стране, либо окончательно во всём запутаться.

Для неторопливого созерцания великой родины очень хорошо подходила наша яхта, самая обыкновенная, парусная, но редкой модели и с почти игрушечным мотором. Мы потихоньку двигались по воде, рассматривали детали, в день проходили чуть меньше, чем можно проехать на велосипеде по хорошей дороге. Несмотря на свою привлекательную внешность, наша красавица старше меня на 10 лет, что, по-видимому, придавало ей дополнительной медлительности.

Но мы, понятное дело, никуда не спешили. Если только совсем изредка, когда нужно было успеть до закрытия магазина в ближайшей деревне. В таких случаях приходилось пришпорить моторчик, потому что топливо для работы требуется не только кораблям (пусть даже таким маленьким).

Размеренным темпом, почти по-буддистски, мы двигались с Севера на Юг. Думали, что путешествуем в пространстве, а оказалось, передвигаемся и во времени: за два года экспедиции, формально не пересекая государственной границы, мы посетили две страны. Спустили Freelancer на воду в одной России, а приплыли – в совершенно другую. Однажды мой американский друг из Крыма после событий 2014 года сказал: «Мне всю жизнь везло! Не вставая с дивана, я умудрялся путешествовать из страны в страну!»

В 2013 году, во время первой части экспедиции «От Белого до Чёрного Моря», Freelancer всё ещё принадлежал окружающему великодержавию: он ходил под российским флагом. Однако мы внесли небольшое дополнение – рядом с триколором развевался флаг Liberty.SU с кроваво-красным силуэтом страны. Как-то таксист из Пудожа сказал, что название на борту нашего судна написано «НАТОвскими буквами». Несмотря на это, яхта вполне вписывалась в будничний пейзаж российской глубинки. Правда, борта и палуба у неё всё же были белыми.

Freelancer вёл нас окольными путями по деревням с главными улицами, названными в честь известных чекистов, каналам, на дне которых покоятся жертвы «величайших строек», и городам-героям. Наша лодочка не только несла нас вперёд, но и была ключом к открытию многих дверей. Люди проникались к нам расположением, когда узнавали, что документальные фотографы путешествуют на яхте, позволяли свободно проходить в дома, разговаривать с жильцами, фотографировать и снимать видео. Практически в каждом яхт-клубе нас принимали тепло, кое-где даже разрешали швартоваться бесплатно и стоять по нескольку дней.

Мы двигались всё дальше, продолжали снимать и ещё не понимали, что первая часть путешествия – это лишь подъём на вершину хребта. Что будет дальше, мы видеть не могли.

Первый год прошёл замечательно, если не считать нескольких пережитых штормов и особого отношения к нам на Беломорканале. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Все понимали, что большинство местных – потомки ВОХРы, люди с соответствующим менталитетом. Они даже посылали на яхту ФСБшников, потому что лодка называлась «нерусским» именем. Чекисты проверяли судно, звонили капитану (в это время мы с cpt. Климовым находились на съёмках в Надвоицах) и, убедившись в отсутствии сотрудничества с мировыми спецслужбами, оставляли нас.

Несмотря на это, в первый год экспедиции у меня не было ощущения надвигающегося безумия. Да, телевизор показывал одно, а своими глазами мы видели совершенно другое. Однако по негласному договору между обществом и властью все несоответствия воспринимались как сами собой разумеющиеся. По крайней мере, я не слышал скрипа гаек, с которых уже тогда начали счищать ржавчину.

Зимой-весной 2014 года произошли всем известные события. В то время наша яхта зимовала в Зеленодольске, а мы пытались запечатлеть то, что происходило в Украине. Когда я стал понимать, что конец активных действий на Майдане и бегство Януковича практически совпадают с окончанием Олимпиады, то, естественно, возник вопрос: «На какой шаг пойдёт российский диктатор, чтобы пресечь распространение свободы?» Ожидал всего, чего угодно, кроме аннексии Крыма. И эта точка стала поворотной для страны в целом и для меня лично.

Именно в тот период пришло окончательное понимание важности проекта. Мы, сами того не желая, стали свидетелями перелома времени: страну со звонким шлепком отбросило назад. Граждане, кто-то молчаливо, а кто-то громко радуясь, поддержали возвращение полуострова в СССР, где ещё витал невыветрившийся фашистский душок.

К сожалению, это невозможно было отобразить на фотографии, потому что видимых изменений, кроме портретов вождя, надписей на стёклах авто и георгиеских ленточек, повязанных на всех возможных частях тела и одежды, заметно не было. Но в воздухе ощущался запах коллективного безумия. На фоне стремительного обнищания и без того не слишком обеспеченных людей всё громче слышались крики о великодержавии и духовности. Среди этих криков по разбитым дорогам стремительно неслась кровавыми ошмётками жажда войны. Freelancer пересекал пространство и время, а его команда фиксировала происходящие изменения. На мой взгляд, с точки зрения антропологии, документалистики и истории, это было удачным моментом, но для развития страны такое «вставание с колен» стало тупиком. Поднялись, забрались на гору, а как спуститься, не знаем. Придётся прыгать, а приземление может оказаться болезненным.

Несмотря на всю мою нелюбовь к телевидению, во второй год экспедиции оно способствовало лучшему пониманию всего проекта. Зайдёшь, бывало, выпить пива в кафе, посмотришь новости, а там всё красиво и высоконравственно, и только зараза-Запад постоянно пытается нас смешать с грязью. Выпьешь кружку, выйдешь на улицу, оглянешься – тут-то и случается диссонанс, который, в общем-то, всегда был, но именно тогда чувство это особенно обострялось. Благодаря ощущению «неправильной» реальности, я понял: ящик показывает свою версию происходящего, а мы со своей лодочки показываем то, о чём ящик молчит. Противостояние, конечно, было заведомо нами проиграно. Это понимали все.

Многие, сами того не осознавая, несутся на огромной скорости в направлении, заданном государством. Хочется им объяснить, помочь осмыслить, что для Кремля они – не более чем пушечное мясо и пенсионные накопления, что по большому счёту они не нужны своей стране, и никогда не станут теми «сынками», которых «родина не забудет». Но, боюсь, пропаганда крепко знает своё дело. Если у народа и появится понимание того, куда мы, великодержавные, вляпались, то прежде людей неминуемо ждут горе и боль. А так хочется, чтобы все жили спокойно, в любви, достатке и счастье, без выдуманных и навязанных врагов.

Яхту мы продали. Просто потому, что потребовались деньги на закрытие долгов.

PS: В Калининграде на выставке в Музее Мирового Океана одна из работниц, осмотрев экспозицию, накануне открытия спросила нас: «А что, действительно, в России всё так плохо?»

Во время экспедиции мы не имели целью делать фотографии, «очерняющие действительность». Мы не приукрашивали и не сгущали красок. Мы просто показывали то, что видели. А видели то, что происходило.

Наш штурман Артём Лежепёков тогда предположил, что люди сквозь потоки телевизионной грязи всё-таки на уровне инстинктов чувствуют: со страной происходит что-то очень неправильное. Люди чувствуют, но не могут понять и сформулировать. Пропаганда побеждает логику. Однако стоит только выехать за пределы города и выйти за рамки пропагандистского мышления, всё можно увидеть самому.

Фотографии и текст Александра Аксакова

22 апреля 2016 года в центре культурных инициатив ЮГОР  (Сыктывкар, республика КОМИ) состоится открытие выставки «Увидеть море», частью которой будут представлены фотографии Александра Аксакова из яхтенной фотоэкспедиции Liberty.SU От Белого До Чёрного Моря.